Очерки о Грузии. Часть 11. «Поэзия Кавказа»
27.11.2012 13:21 | 
Пока я приходил в себя, от эмоционального «перегруза», «Волга» уже спускалась с Большого Хребта, пейзаж менялся и мы оказались, в таком же большом, ущелье. Здесь, с другой стороны, уже другая река, рождает своё естество. Выползая из недр гор, серебристыми змейками, стекая со снежных вершин талой ледниковой водою, здесь брал своё начало крутонравый Терек. Сейчас ещё тихий и спокойный, он буквально на глазах – по мере нашего спуска – становился всё более полноводным и быстрым. И это только был один из его притоков! Я во все глаза смотрел на проносящееся мимо нас, отдельные пазлы общей мозаики здешнего, сурового, но завораживающего своей исключительностью, мира. Были видны многочисленные, интенсивно заминераленные источники, оставляющие на скалах причудливые красно-бурые и рыжие наросты, вроде плоских сталактитов и рельефных наскальных потёков. Это и был, самый настоящий, чистейший и целебнейший Нарзан!
…Проезжаем два селения – Коби и Сиони, как подсказывает Гела. То самое Сиони, где по свидетельству Ильфа и Петрова, в дорожной пыли, лихо отплясывал для туристов лезгинку, сам Остап Бендер, крича при этом: "Давай дэньги, дэньги давай!".
И именно в этих местах, но чуть дальше – в Дарьяльской теснине – находиться скала (с соответствующей табличкой), на которой спасался оголодавший отец Фёдор, от преследовавших его, Остапа и Ипполита Матвеевича.
И глядя на опасную отвесность скал, мне стало понятно, почему ушлый служитель культа, не смог спуститься вниз, а просидел на скале – стеная и дичая – долгих, десять дней.
Хевское ущелье… Альпийская растительность выцвела и пожухла от первых ноябрьских заморозков, добавляя пейзажу напряжённые тона аскетической суровости. Здешние места, оказались весьма богаты на древнее зодчество – крепости, церкви, монастыри, базилики, огромные монументальные кресты на вершинах гор, средневековые родовые и сторожевые башни. Всё это восхищает и тревожит...
Мы проезжаем долины, расселины, теснины, подъёмы, спуски и повороты… В суровом местном колорите, преобладает монохром горных пород. Вот и Дарьяльское ущелье, как мне объяснил осетин… Грандиозное и мрачноватое, отстраненное от всего человеческого, сущего. Моя поэтическая мысль, многократно отражаясь, от нависших над нами, тектонических глыб, от мрачных скалистых гребней, уходит в заоблачные высоты недосягаемого неба, и там грустя и тревожась, растворяется в ледяном и разреженном воздухе стратосферы.
…Как мал человек, и как чудовищно мегаскопична, окружающая нас природа!.. И только те из нас, кто обладает обострённо-чувственной восприимчивостью - оставаясь в грубой и несовершенной человеческой оболочке - всё же могут прикоснуться крылом своей бессмертной души, к пониманию божьего произволения. И тогда возникает то, что люди называют Чистым Искусством, Высокой Поэзией и бессмертным творением человеческой Мысли. То, чем человек может, и чем способен, увековечить величие созданного – высшими творческими силами – нашего земного мира. Восхищённые красотой Кавказа, вдохновлённые горней благодатью, великие гении русского Логоса – именно так и создавали свои творения, посвящённые здешним суровым и зачарованным местам. Само же Дарьяльское ущелье, было воспето в лирическом триптихе Пушкина и в лермонтовском «Демоне». А маринист Айвазовский, одинаково упоённо рисовал - и морские пейзажи, и старый Тифлис, и тревожный Дарьял…
Ущелье огромно! Долина Терека здесь превращается в глубокий каньон, по дну которого, убегает от седых гор, бурная река. Отвесные скалы из базальта, кварцитов и серого гранита, уходят на километровую высоту вверх. Вечная конфронтация реки и скал, сопровождаемая сердитым рёвом стихии и истовыми водными брызгами, контрастирует с яркими и спокойными небесами, индифферентно смотрящими на нескончаемую баталию. От всего этого, пейзаж наполнен метафизичностью, отстранённостью, от всего человеческого и способен вызвать у неподготовленного и восприимчивого путника, определённую фрустрацию чувств…
Почти в самом конце ущелья, находится древнейшее горное селение Казбеги, называемое Степанцминда и находящееся у подножия хребта Куро, в огранке которого, блистает величественная громада Казбека! Именно отсюда, альпинисты начинают восхождения к его вершине, покрытой вечными снегами и фирном, от которых по склонам спускаются древние, долинные ледники.
Наша «Волга», хорошо разогнавшись мчится прочь…словно кабардинский скакун, почуявший, что путешествие близится к концу, несётся домой, кавказским аллюром… До Верхнего Ларса остаётся с десяток километров, ландшафтные картинки быстро меняются, и я только-только, навскидку успеваю запечатлеть в своей памяти, отдельные пазлы общей панорамы. Мы проезжаем по узкой теснине, под названием «Чёртовы ворота». Справа – резко обрывается пропасть, слева – давят своей суровой мощью, отвесные скалы. Мы все, почувствовали приближение финала нашей поездки, и я слышу с задних рядов, нетерпеливое ёрзанье под тяжестью придавивших нас дорожных сумок и сдержанные вздохи.… Остаётся несколько километров до Верхнего Ларса…
Где-то здесь, находятся развалины Дарьяльского укрепления, в котором останавливался Пушкин, во время путешествия в Арзрум и здесь же, но с противоположной стороны Терека, на тёмной и неприступной скале, на самой её усечённой вершине, обретаются руины другого легендарного сооружения – которое благодаря Лермонтову, называют «замком царицы Тамары». Но я этого всего, не вижу…, мозг не справляется с информацией, глаза не поспевают за калейдоскопом форм и содержания, местных сложносоставных видов… – слишком много впечатлений на первый раз, слишком быстра’ чёрная «Волга», слишком сильно придавлен я дорожными сумками…
И вот, наконец-то, появляется грузинский пост. Мы – на границе… Быстрое и необременительное прохождение оной, не оставляет в моей памяти, какого либо отклика и забывается сразу. И это, есть хорошо!.. Наверное, никому не хочется иметь – выходящие за рамки стандартной и скоротечной процедуры – впечатлений на погранпосту…
Хотя, по-чесноку, российская граница, всё же запомнилась… Мы благополучно покидаем грузинскую территорию, проезжаем внутри тоннеля, следуем по нейтральной полосе и вдруг, неожиданно, вывернут из-за поворота, наше авто упирается в…стометровую очередь из машин! Приехали!.. Вот она – страна моя…родная, подозрительно и неспешно, пропускает своих заблудших сыновей, в пределы своих территорий. Ждёт меня, наверное, соскучилась… А уж, я-то, как!!..
Эпилог следует…
"Здесь, с другой стороны, уже другая река, рождает своё естество. Выползая из недр гор, серебристыми змейками, стекая со снежных вершин талой ледниковой водою, здесь брал своё начало крутонравый Терек..."
"Были видны многочисленные, интенсивно заминераленные источники, оставляющие на скалах причудливые красно-бурые и рыжие наросты, вроде плоских сталактитов и рельефных наскальных потёков. Это и был, самый настоящий, чистейший и целебнейший Нарзан!"
"…Проезжаем два селения – Коби и Сиони, как подсказывает Гела..."
"...Альпийская растительность выцвела и пожухла от первых ноябрьских заморозков, добавляя пейзажу напряжённые тона аскетической суровости..."
селение Сиони, где отплясывал Остап Бендер
сигнальная сторожевая башня Сиони
Хевское ущелье...
Дарьяльская теснина...
"Вечная конфронтация реки и скал, сопровождаемая сердитым рёвом стихии и истовыми водными брызгами, контрастирует с яркими и спокойными небесами, индифферентно смотрящими на нескончаемую баталию..."
"Ущелье огромно! Долина Терека здесь превращается в глубокий каньон, по дну которого, убегает от седых гор, бурная река. Отвесные скалы из базальта, кварцитов и серого гранита, уходят на километровую высоту вверх..."
Почти в самом конце ущелья, находится древнейшее горное селение Казбеги, называемое Степанцминда и находящееся у подножия хребта Куро, в огранке которого, блистает величественная громада Казбека!
"Здешние места, оказались весьма богаты на древнее зодчество – крепости, церкви, монастыри, базилики, огромные монументальные кресты на вершинах гор, средневековые родовые и сторожевые башни..."
"И вот, наконец-то, появляется грузинский пост. (у селения Верхний Ларс) Мы – на границе…"
"Дарьял. Где-то, на подступах к границе..."
"...и вдруг, неожиданно, ... наше авто упирается в…стометровую очередь из машин! Приехали!.. Вот она – страна моя…родная, подозрительно и неспешно, пропускает своих заблудших сыновей, в пределы своих территорий..."
"В предместьях Владикавказа... Думал облака, а оказалось, что горы!!.. Действительно уж... - Горний мир. Мир, где рождается поезия Кавказа"
Другие части рассказа:
- Очерки о Грузии. Часть 1. "Кавказский пленник"
- Очерки о Грузии. Часть 2. Я мультяшный Бонифаций!
- Очерки о Грузии. Часть 3. "Киса Воробьянинов & Кыся Воробьёв"
- Очерки о Грузии. Часть 4. Сакральная
- Очерки о Грузии. Часть 5. «Дегустатор»
- Очерки о Грузии. Окончание Части 5. «Дегустатор»
- Очерки о Грузии. Часть 6. Недостающие аккорды
- Очерки о Грузии. Часть 7. Верхом на Мтацминде
- Очерки о Грузии. Часть 8. «Золото Мцхеты»
- Очерки о Грузии. К части 8. "Золото Мцхеты" - Рассказ "О Словах и Мыслях"
- Очерки о Грузии. Часть 9. «…от Тбилиси, до Млетского перевала»
- Очерки о Грузии. Часть 10. «Пленённый Кавказом»
- Очерки о Грузии. Часть 12. "Последние листы..."
Читайте также